[Ирвин]

День Святого Патрика – штука довольно странная. Не совсем понятно, каким боком этот праздник ко мне относится, но каждый раз сей вопрос оттесняет на второй план какая-нибудь неожиданная приятность. Так, год назад меня внезапно разбудило явление, которое я спросонья чуть не принял не то за окончание сна, не то за начало шизофрении. Парочка в составе лучшего друга и большого ирландского флага ввалилась в квартиру, громко поздравила всех окружающих (то-то кошаки изумились), торжественно вручила уменьшенную копию флажка и, явив пред мои сонные очи завтрак, попросила включить «что-нибудь фолковое». Несколько нервных клеток, конечно, от шока застрелились, но общее впечатление по шкале эмоций колебалось от отметки «положительно» до отметки «охренеть можно, завидуйте мне!». Вот и сегодня (поправочка – уже вчера) друг подкинул радость, предложив отпраздновать День Патрика в кафе.

Не люблю я резкие побудки. Меня требуется будить медленно, бережно, почти нежно. Прикосновением к плечу, стягиванием банданы с глаз или, на худой конец, дружеским пинком по спящей заднице – это пожалуйста, но ни в коем случае не дрелью и не «картошечки не желаете?». (Кстати, тут новая мода пошла: теперь по этажам шляются крепкие дяденьки с большими коробками и предлагают всем подряд сервизы. Выглядит это как «Мы тут в соседнем подъезде супницу свистнули, вам не надо?») Если эти условия соблюсти, я буду милым, покладистым и даже не обзову «будильник» нехорошим словом из трёх/пяти/восемнадцати букв. Если же нет…
«Нет» - это Личный Геморрой, жаждущий срочно, во что бы то ни стало, пообщаться со мной по телефону. Что стряслось? Да ничего. Захотелось человеку потрындеть. И ведь неплохое, между прочим, желание. Мне самому иногда ка-ак припрёт поведать кому-нибудь о всякой жизненной ерунде, приятной и не очень, что аж держись! Но по некой неизвестной светилам мировой науки причинам я всегда в начале разговора интересуюсь, а не помешал ли я ненароком и не пойти ли мне нафиг.
Личный Геморрой задачки светилам не подкидывает.
Надобно заметить, что порой спросонок со мной случается казус: сам я более-менее просыпаюсь, а гласные моего лексикона – нет. В итоге получается не диалог, а, скорее, монолог, изредка прерываемый малопонятными сонными выражениями.
«- А я вот… - Пш, я спль! – У меня тут… - Пш, мне не трсно! – А гномы точно пидарасы, даже рифмуется – «гномик-гомик». Гы-гы-гы! – Дский сд! – Кот пришёл! – Я ему счуствую…». И подобное длилось около сорока минут, за которые я успел выпить чаю, вспомнить, куда накануне засунул последнюю вафлю, ужаснуться, что опять прографоманил всю ночь, и, в конце концов, проснуться целиком. Проснуться только для того, чтобы сказать собеседнику: «Мне сейчас должны позвонить. Будить будут», повесить трубку и со свежими силами и полным набором гласных пойти завтракать.

В людных местах мне, как правило, очень хочется спрятаться в какой-нибудь тёмный уголок или хотя бы сделать вид, что это вовсе не я, а так, коллективная галлюцинация. А поскольку тёмных уголков у нас дефицит, а те, что есть, уже заняты более шустрыми и пробивными версиями меня, чаще приходится прибегать именно ко второму варианту. И что я имею сказать по этому поводу? Не ценит народ галлюцинации, не це-нит! Он их толкает, он им хамит, он спокойно, не стесняясь, прогуливается по хрупким глюконогам! Доколе?! Свободу попугаям!
А кафе – людное место. Особенно в семь часов вечера. Особенно в трёх шагах от Красной площади. Стоило лишь спуститься по ступенькам и окинуть зал взглядом Робинзона Крузо на вокзале в пятницу (гы-ы, шутка юмора!), как дала о себе знать моя боязнь больших скоплений народа. Она подпрыгнула, срикошетила от рёбер и принялась запугивать. Полчаса я нервно ёрзал на скамье, мысленно бурча, что, мол, нашли место – посреди зала, ещё вывеску надо было присобачить: «Мы – тут, не пропустите!». Люди вокруг что-то с аппетитом ели, и недавно позавтракавший я ощущал себя идиотом. Боязнь ликовала.
Стоит сказать спасибо другу: именно его присутствие примирило меня с окружающим миром – шумным, очень шумным! – и позволило в полной мере насладиться празднованием. Которое, к слову, заключалось в одиноком «Бдзынь! Ну, с Днём Святого Патрика!». Но всё равно хорошо.)

В обратный путь пустились вдвоём – я и толкучка. Желая побыть в одиночестве, я вновь изобразил глюк и уткнулся носом в газету, раскрыть которую удалось с четвёртой попытки - когда кто-то выдохнул. Но то ли маскировка подвела, то ли звёзды выстроились в то самое слово из трёх/пяти/восемнадцати букв, то ли ещё кто свинью подложил: помедитировать над нудной статьёй про кризис мне было не суждено. В вагон вошли двое ребят средней степени подпития и высшей степени весёлости, расположились в непосредственной близости от меня и принялись хорошо проводить время.
На стоящего напротив парня с внешностью музыканта симфонического оркестра (честно, всегда представлял музыкантов именно так; ему бы ещё скрипку вместо портфельчика – образ был бы полностью завершён) было жалко смотреть. Один из «новеньких» что-то усердно ему доказывал… или спрашивал, но, в любом случае, выходило выразительно. Второй же крайне заинтересовался моей газетой и, с удобством устроившись рядышком, принялся оную читать. Вслух. Голосина, надо заметить, у товарища был знатный: он с лёгкостью перекрывал как шум поезда, так и музыку в плеере. «- Но вот уже поздно, и кто-то плывёт… - Тудух-тудух! – Кризис – это да-а! – Нет способа лучше, чем взять карандаш и ех… - Вот же пиздец, извиняюсь за выражение! – Тудух-тудух! – Поднялись на самый большой пароход начала… - Тудух-тудух! – «…на финансовом рынке «растворилось» больше 100 миллиардов долларов государственных средств». Скока-скока?! Бля-а! – Тудух, скррр, следующая станция…».
Происходящая буффонада «Метрополитен камеди» с каждой минутой радовала меня всё больше и больше. Однако ещё сильнее меня обрадовал вид родной станции: в тот момент она показалась мне самой прекрасной на свете, и я готов был расцеловать вечно хмурую тётку у эскалаторов. И тогда, уже на выходе, любитель газет меня, что называется, добил. Он с уверенностью профессиональной гадалки заверил, что кризис мы переживём, и пожелал счастья всем моим родным и близким.
Я был искренне тронут.
И… мне почудилось или «музыкант» завистливо смотрел мне вслед?..
А статью ту так толком и не прочитал, ибо меня начало клонить в сон уже на втором абзаце. Я просто не мог в толпе перевернуть страницу…

Настроение замечательное. Его не смогла испортить даже унылая мадам из супермаркета, которой сильно не понравился тот факт, что я – подлец этакий! – посмел оплатить кошачий корм пятисотрублёвой купюрой. Я толком не расслышал, но, кажется, её комментарий по поводу отсутствия у меня денег поменьше начинался со слов «Чтоб тебя». Так воздадим же хвалу новым наушникам, которые долбают по ушам так, что ещё несколько минут после выключения музыки мне требуется сурдопереводчик! Потому как совершенно не хочется знать, чего именно там меня.
Один вариант, конечно, есть, но «Чтоб тебя старый миллиардер наследником сделал!» - это всё же маловероятно.)

@музыка: Apocalyptica - Kaamos

@темы: Будни, Позитив