Глюком больше. Ибо новый телефон – это именно глюк, и ни что иное. Глюк громкий и страшный, способный разбудить даже население Мавзолея. Ей-ей, если такое дедушке Ленину прокрутить, он точно будет живее всех живых. Если от сердечного приступа второй раз не преставится.
Вот вчера я как раз ждал, когда новый глюк соизволит подать свой душераздирающий голос, возвестив меня (а заодно подняв на уши весь этаж) о том, что на работу меня взяли. Ну ладно, большую часть дня я проспал, но потом всё же ждал. Честно и подпрыгивая от каждого шороха. Шорохи своего шанса не упустили и поиздевались от своей шорохской души.
К семи часам вечера я был в расстройстве. К восьми – в панике. В десять мне было уже всё равно, потому как «пошли они на…». А к полуночи мне опять было всё равно, на этот раз потому что я был пьян. Шорохам не налил - месть!
А сегодня я уяснил для себя одну простую истину. Во время похмелья всё страшно: и вопли соседей, и тыкающиеся в рожу звери, от которых несёт кошачьим кормом, и двадцать прыжков на месте, и… Но самое невыносимое – это звон, нет, вопль этого растреклятого нового телефона! И мрачно-садистский, голос какой-то девицы, заявляющий, что меня «решили взять». Таким голосом ей бы приговор к казни через повешение объявлять…
Я ж её чуть не послал. Но решил не нервничать. Хотя бы потому, что все мои нервы скончались вчера, когда я, провозгласив себя клиническим неудачником, то и дело порывался повеситься. Я им ещё скажу: «Большое, блин, спасибо!» в свой первый рабочий день. В понедельник. Наберу полный карман злобных шорохов и…
В общем, как вчера сказал один мой друг: «Вот засранцы!».